Глава 32: Чудо

Работа на уровне истории имеет два уровня. Сперва – разрушение старой, которая говорит: «То, что вы считали настоящим всего лишь иллюзия». Далее – предложить новое, которое говорит: «Возможное и реальное гораздо больше чем мы знали». Сперва мы испытываем кризис и аварию. А затем испытываем волшебное. Это и есть чудо: не вмешательство внешней духовной силы в земные дела, которые нарушает законы физики, но то, что невозможно изнутри старой Истории Мира и возможно в новой истории.

Поскольку чудо (по определению) не возможно в том месте, где мы сейчас пребываем, мы не можем заставить вселенную произвести его. Это находится за пределом нашего понимания причины и следствия. Однако мы можем дать обыт чуда другому человеку. Настолько насколько мы пребываем в новой истории, мы все обладаем силой творить чудеса. Как и Крис мы все способны совершать действия нарушающие старую Историю Мира.

Чудо это приглашение в большую по величине реальность. Возможно я более упрямый чем большинство людей, но мне приходится видеть множество чудес, чтобы принять реальность, которую они предлагают. Ощущения разделения – например, линейная казуальность и рациональный личный инетерес – глубоко встроены в мои клетки, поскольку я продукт этой эпохи.

В возрасте 21 года я приехал в Тайвань, чувствуя себя не комфортно в своей собственной кульутре, где я чувствовал себя чужаком, но оставаясь верным многим аспектам её определяющих историй. Благодаря своему либеральному воспитанию я понимал банкротство мифологии прогресса и экономической глобализации, но я принимал без вопросов Научный Метод как основную дорогу к правде, и верил, что наука как институт достиг достаточно полного понимания того, как работает вселенная. Я кроме всего прочего был выпускники Йельского университета, обученный математики и аналитической философии. Однако вскоре моей истории мира был нанесён удар. Я имел дело с китайской медициной и кигонгом, которые невозможно было объяснить с научной точки зрения как я не старался. У меня был сильный кислотный трип, который растворил то, что я назваю «реальность» в океане сознания. Я впитал в себя буддиские и даосские мысли, которыми пропитан остров, наслушался историй о привидениях, даосских шаманах, и другие странные вещи от уважаемых людей общества, которые я мог игнорировать только с большим усилием воли. (Может они просто производят впечатление на иностранца. Может быть они невежественны, и видят то, чего не существует). Со временем мне очень некомфортно с тем культурной и личной надменностью, которую я должен был изображать, чтобы сохранить своё видение мира. Отстранить от себя восприятия целой культуры ради догмы объективизма и редукционизма было схоже с тем же экономическим и культурным империализмом о котором я уже хорошо знал. Здесь же был своего рода концептуальный империализм – видеть целую культуру через призму антропологии и нарратива когнитивного развития, оба из которых были перегружены отношениями силы, которые управляют миром.

В то же самое время я читал книги, которые намекали, что западное видение мира разрушается изнутри. В особенности на меня произвело впечатление работы нобелевского лауреата Ильи Пригожина и физика Дэвида Бома, два выдающихся учёных 20 века, которые перевернули с ног на голову моё понимание причинности и моё допущение, которое я не ставил под сомнение с научной точки зрения, что вселенная не обладает врождённым порядком и сознанием. Это освободило меня из ловушки дуализма: видеть феномены происходящие в Тайване как проявление отдельной, нематериальной среды духа, прийти к мнению, что у науки есть своё место, а духовности есть своё. Я стал видеть, что материальность являлось гораздо большим, чем мы считали; что потенциально оно может включать в себя все феномены, которые мы ассоциируем с духами, и что этого можно добиться не уменьшая, отбрасывая и объясняяя «духовное», а наоборот, увеличивая территорию материального на горзадо большее пространство, чем допускает учёный.

Мы боимся всего того, что разрушает Историю Мира, всё, что бросает вызов порядкам и границам реального. Мы боимся чудес, однако мы жаждем их. Это наше самое сокровенное желание и самый большой страх. Когда история, в которой мы живём молода страх пересиливает. У молодой истории сильная иммунная система. Она с лёгкостью может избавиться от конфликтующей точки зрения. Я вижу данджи, тайванский шаман трясущийся в трансе, держащий в голых руках раскадённый мангал, что ж, возможно он не такой уж и горячий. Таксист рассказывает мне как он однажды подобрал женщину в свадебном платье и привёл ее по адресу, который не существовал, а когда он повернулся, чтобы спросить ее, она исчезла из такси – ну скорее всего он был пьян той ночью, может он пытался произвести впечатление на доверчивого иностраца. Я потянул лодыжку так сильно, что не мог ходить, и меня привозят в клинику из бетона с одной комнатой, где врач, курящий сигарету, жмёт в течении пяти минут жуткой боли большими пальцами в распухшую, покрасневшую плоть, мажет какой-то замазкой и отправляет домой, и лодыжка почти полностью проходит к следующему дню, что ж, возможно я ее и не сильно потянул, наверное она не распухла в два раза своего размера, и в любом случае и без врача она бы прошла. Я прихожу к мастеру киконга, который постукивает по нескольким местам на моём теле, чтобы «очистить меридианы», из меня течёт пот градом и я выхожу через пол часа чувствуя на миллион долларов – ну, вероятно мне уже было жарко когда я к нему пришёл, не заметил, что в комнате было очень жарко, ну а что насчёт сильного покалывания, которое я почувствовал когда он показал, что означает проецирование ки, мне всё это причудилось. Сотни людей учащиеся с этим человеком – они были лохи, которых он обманул своей искуссной болтовнёй и они поверили в невозможное, и они вероятно были психологически зависимыми от его псевдо-духовного учения. Мне не нужно знать в чём они заключаются или исследовать их достоверность – рни лживые, иначе моё мировоззрение развалится на части. То же касается утверждений и карьер сотен тысяч гомеопатов, натуропатов, иглотерапевтов, хиропракторов, энергетических лекарей, и всех тех кто практикует модальности не обладающие «научными свидетельствами», что доказывает контролируемые, двойные слепые исследования в научных журналах. Если бы был толк в их идеях, то безусловно безпристрастные научные институты признали бы их. Их практики намеренно обманывали себя, изберательно помня только о случаях, когда пациенту стало лучше – и некоторым полегчало бы даже без курса лечения. Они обманутые, ужасные наблюдатели за реальностью. В отличии от меня, и тех людей, с которыми я согласен. Мы те самые люди, которые основываем нашу веру на свидетельствах и логике.

Вы видите насколько сильной может быть История Мира и насколько подробно. В конечном итоге наши верования о том что является научно допустимое и что не является основывается на нашем доверии социальным структурам и власти. Обвинение в наивности, в сумасшествии, в том, что они потеряли контакт с реальностью, и вся та эмоциональная энергия, которая стоит за этими обвинениями, проистекает от чувства угрозы. Угроза реальна. То, что под угрозой это ткань мира, каким мы его знаем. В конечном итоге тот же страх стоит на ритмической гимнастикой скептиков окружающей среды или банкиров центробанков или все те, кто игнорируют всё более очевидные знаки, что наша система обречена, и эти верования, которые мы воспринимаем как само собой разумеещееся, институты, которые выглядят столь постоянными, труизмы, которые выглядят столь надёжными, и жизненные привычки, которые выглядят столь практичными нам больше не служат в той мере, что раньше.

Как помочь людям и системам составляющие их, отпустить старую историю? Прямое нападение – возразить свидетельством на свидетельство, логикой на логику только усилит страх и сопротивление. Не то, чтобы я думаю за моим верованием стоит логика, или что её можно сохранить лишь в борьбе со свидетельствами. Наоборот. Но как я и описывал должно произойти более глубинный сдвиг до того, как кто-либо захочет посмотреть на свидетельства. Как лекари и агенты перемен мы должны адресовать эту более глубинную вещь, рану в сердце истории Разделения. Мы должны думать о продлении приглашения в больший мир. Это эссенция нашей работы по сотворению чудес.

У историей как и у живых существ, имеют продолжительность жизни. В их юности их иммунная система сильна, но со временем они больше не могут противостоять противоречивым свидетельствам, которых набирается всё больше и больше. В конце концов я больше не могу верить в свою историю. Кем я должен стать, чтобы поддерживать её – циничным, пренебрежительным, снисходительным, воздерживаться от новых жизненных опытов, чтобы можно было так и дальше существовать.

Чем старше становится история, тем больше в ней появляется дыр и трещин, в скорлупе космического яйца. Чудо это имя, которое мы даём свету струящемуся из большего, более яркого мира. Оно говорит, что реальность не просто больше чем мы думали, но что большая реальность вскоре прийдёт к нам. Это одновременно и проблеск и обещание.

Настолько насколько мы живём в реализации межсуществования мы сами можем стать творцами чудес. Это не означае, что то, что мы делаем кажется нам самим чудесным – оно подходит под наше расширенное понимание природы жизни и причинности. Например:

• Когда ты соответствуешь цели служении, действия, которые кажутся смелыми для других для тебя являются само собой разумеющиеся
• Когда ты чувствуешь, что мир обилен, то действия щедрости естественны, поскольку у тебя нет сомнения, что существует его бесконечный запас
• Когда ты видишь других людей как отражение себя, прощение становится второй природой, поскольку ты осознаёшь, что «по воле Бога, я точно такой же»
• Когда ты ценишь порядок, красоту, загадку и взаимосвязь вселенной, глубинная радость поднимается, которую невозможно поколебать
• Когда ты видишь, что время обильно, а жизнь бесконечна, то у тебя появляется сверхчеловеческое терпение
• Когда ты отпускаешь от себя ограничения редукционизма, объективности и детерминизма, становятся возможными технологии, которые наука разделения не способна создать
• Когда ты отпускаешь историю независимого, разделённого я, в тебе просыпаются восхитительные интуитивные способности и способности восприятия

Эти и многие другие чудеса являются достопримечательностями территории межсуществования.