Глава 31: Разрушение

Бесполезно убежедать человека рассуждениями о том, в чём его никогда не убеждали рассуждениями.

— Джонатан Свифт

Мир, каким мы его знаем, выстроен на истории. Для того, чтобы нести перемени для начала необходимо разуршить Историю Мира, а потом рассказать новую Историю Мира для того, чтобы те, кто появляется в пространстве между историями было куда пойти. Зачастую эти две функции срастаются в одну, поскольку действия, которые мы предпринимаем являются частью рассказа новой истории, но также и являются разрушительными для старой.

Именно в таком ракурсе я вижу свою собственную работу, работу активистов и даже на определённом уровне работу людей искусства и лекарей. Многие истории, которые я рассказал в этой книге представляют собой разрушение новой истории: например, интеракция Панчо с полицейскими. Я приведу вскоре еще примеры, но давайте начнём с определения типа людей, которые представляют собой источник отчаяния для многих людей из тех, что я знаю. Это класс людей, которые «тупо не вьезжают».

Когда я публично выступаю, меня обычно спрашивают что-то в таком духе: «Чтобы создать более прекрасный мир необходимо массово изменить ценности и верования и я не вижу, чтобы это взяло и произошло. Люди упрямы. Люди невежественны. Они никогда не изменятся. Не люди у власти и не мой консервативный шурин. Что нам надо сделать, чтобы люди перестали упрямится?»

То, что никогда не работает так это пытаться поменять мнения человека силовым путём, логикой и свидетельствами. И стоит ли удивляться, ведь люди не формируют своё мнение основываясь на свидетельствах или аргументации. Точнее мы используем аргументацию, чтобы разложить свидетельства, чтобы скомпоновать историю, основанную на всеобщем состоянии бытия, всключающий в себя эмоциональные тенденциии, старые раны, закономерности отношений, взгляд на жизнь. Эта история переплетается с другими историями и в конечном итоге с глубинными, невидимыми, личными мифологиями, которые определяют наши жизни. Эти личные мифологии в свою очередь переплетаются с нашей культурной мифологией, консеснусной реальности, которая погружатся на глубину нашей цивилизации. Поскольку верования являются частью большей истории, включающей в себя наше идентификацию и систему ценностей, вызов ей часто воспринимается как нападение, вызываю включение механизма защиты, чтобы сохранить большую историю. Вас проигнорируют, назовут хиппи, леваком, зелёным, мечтателем, или вам возразят любыми подручними контраргументами. Возможно ваша цель сфокусирует разговор на какой-то тривиальной детали, грамматической ошибке, личным оскорблением, таким образом делая недействительным вами сказанное.

Вы не один из этих людей. В отличии от этих людей вы сами вольны выбирать свидетельства и аргументацию. В отличии от республиканцев! В отличии от либералов! Религиозных фанатиков! Наивных нововековцев! Медицинского эстеблешмента! Именно так, вы свормировали своё мнение путём непредвзятого размышления над свидетельствами, в то время как те кто с вами не согласен пребывают в невежестве, предвзятости и обычной глупости.

Давайте будем честными перед самими собой. Кто из нас сможет отрицать, что поглядев на свою жизнь осознал, что большую часть времени он тоже закрывал глаза на правду, намеренно игнорируя вызовы вышеописанным образом? Что заставляет вас думать, что сегодня вы фундаментально отличаетесь тем как формируете и удерживаете верования?

Идея, что мы базируем наши верования на аргументациу и свидетельства, или по крайней мере в идеале так делаем, имеет глубокие корни в западной философии и видении мира, проистекающем от этого. Это наход отклики в аксиомном методе математики, философская програма устанавления «первых принципов» и аргументации проистекающих от этого, обьективизм науки, гласящей что правда находится путём безличностного тестирования гипотез о реальности, находящейся вне нас. Это отражается в идеи, что человека должен начать любой аргумент с чётких определений условий. Таким образом любой аргумент против вашего шурина-республиканца или вашего кузена противника вакцинации или приверженца вакцинации (выбирайте, что вам больше подходит) должно подтвердить, что этот подход не работает. Вскоре становится понятно, что невозможно согласится на том, что составляют факты, не говоря уже о том, что они означают.

Чем дальше тем хуже. Серия исследований проведённых университетом Мичигана в 2005 и 2006 годах показало, что люди постоянно необоращают внимание на факты, которые не совпадают с тем, во что они верят, более того, это лишь усиливает их веру, возможно по причине избежания когнитивного диссонанса. Самые малоинформированные люди имеют самые сильные мнения, и самые продвинутые политические мыслители менее других открыты противоречящей информации.

Факты попадают в наш мозг заранее профильтрованные искажающими линзами истории, в которых мы живём. Дебаты о глобальном изменении климата очень хорошо это иллюстрирует: чем глуюже погружаешься в данные тем больше понимаешь, что не понимаешь, что означают данные. Разумеется есть многие исследований и отчётов, но также и обвинения о невключении противоречивых данных, присутствие предвзятости, неряшливости в анализе и чистой воды бесчестности в этих отчётах. В результате, свидетельства, которые вы принимаете сильно окрашены вашим доверием или отстутствия доверия авторитетным источникам, которые в свою очередь окрашены личной историей, возможно вашими отношениями с отцом и так далее. Возьмите для примера «практическое единодушие учёных по изучению климата». Существует ли вообще такая вещь как «практическое единодушие»? Принимаете или не принимаете ли вы это заявление опять же зависит от вышей веры во авторитетные источники, которые это утверждают. Вы верите в этом Нью-Йорк Таймс? Или же вы поверите учёному-гению, которого отвергло сообщество? Более того, обращение к практическому единодушию среди учёных призывает к базисной целостности науки как института, который в свою очередь базируется на больших и менее видимых историях.

Я вас не призываю ставить под вопрос глобальное изменение климата. Я лишь иллюстрирую как свидетельства вместо того, чтобы быть основой верования фильтруются верованием, чтобы сохранить целостность истории. Хорошие рассказчики знают об этом и намеренно используют это для своих целей, оперируя фактами, исследованиями и пр. в качестве элементов истории. В дебате о глобальном изменении климата обе стороны используют это в своих интересах. Вы наверняка подумаете, что умный, рациональный человек (такой как вы) никогда не стал бы отрицать глобальное изменение климата если бы непредвзято посмотрели на свительства. Но представьте себе, что ваши оппоненты думают точно также. Так неужели причина нашего всеобщего заблуждения кроется в том, что умные люди не стоят у власти? Или же они пребывают в оковах истории, которая по необходимости наносит своё восприятие на мир?

Недавно я встретил по-настоящему умную женщину. Она была вице-президентом корпорации Нестле. Я услышал как студентка колледжа усомнилась в красочном изображении политики Нестле в социальных вопросах и вопросах окружающей среды. Студентка смело добросила вице-президента об их основной категории напитков – бутелированной воде. «Неужели нам действительно нужна бутылированная вода?» спросила студентка. И «Насколько я понимаю вы используете на 40% меньше пластика в бутылке, но не было бы лучше вообще не использовать пластик?»

На каждый вопрос у вице-президента был заготовлен подробный ответ. Бутылированная вода необходима динамическому обществу. А знаете ли вы, что один из ингредиентов для производства платиковых бутылок это продукт переработки бензина из нефти? Если он не будет использоваться для бутылок, то их него в любом случае сделают пластиковый продукт иди его выбросят прямиков в окружающую среду. На производство стекла уходит гораздо больше энергии. А вот вода из под крана более не является чистой.

Меня впечатлила не только её искренность, но также и её внимание и полное отсутствие неприязни перед лицом постоянных атак. Ведь Нестле известна среди активистов как корпоративный злодей номер один и цель для бойкотов продолжающимися десятилетиями из-за их маркетирования смеси для младенцев матерям индейских племён. Их обвинили в том, что они берут чересчур много воды из источников, в сотрудничестве с хунтой в Бирме, уничтожению профсоюзом в Колумбии, покупке какао у ферм, использующих детский труд и так далее. Контраст между их репутацией и душевным, страстным рассказом вице-президента о достоинствах Нестле по сохранению окружающей среды бы столь разителен, что несколько представителей левых движений вышли из зала.

Как объяснить этот контраст? Попробуем три теории.

1.

Женщина наглая лгунья, которой заплатила компания для своей защиты. Либо она цинично осведомленна о своей лжи или же она в состоянии глубого, корыстного отказа воспринимать правду. Так или иначе она отделяет несколько позитивных действия для окружающей среды («Нестле защищает орангутангов!») и берёт из длинной пачки тенденциозных доказательств того, что пиар отдел составляет, чтобы показать наивными тех людей, которые савят под сомнение положительные методы компании.

2.

То, что говорит женщина это правда. Компания извлекла пользу из своих ошибок и стала лидером в защите окружающей среды и социальной ответсвенности. По прежнему многие благонамеренные люди критикуют компанию, но это потому что они не знают настояюую историю: не только Нестле является лидером устойчивого развития, но и вся индустрия улучшает практики по защите окружающей среды. Есть ещё вызовы, но всё движется в правильном направлении. Люди занятые в индустрии также заботятся об окружающей среде как и вы. Они теперь всё понимают и с вашей помощью они будут продолжать прогрессировать.

Надеюсь, что во второй теории я справедливо подошёл к точки зрения Нестле. Позэе я поговорил с вице-президентом и обнаружил, что она человечная, очень умная и не против самоанализа. По мойму она искренне и глубоко верит в её компанию и свою работу. Поэтому разрешите мне предложить третье объяснение:

3.

Она не только искренне верит во всё то что говорит, но оно неопровержимо в её системе расчётов. Если мы принимаем то, что современная жизнь всё больше ускоряется, то удобство бутелированной воды является подарком для людей, которым пришлось бы пить сладкую воду. Также это является подарком если мы воспринимаем как само собой разумеещееся продолжающееся ухудшение состояния воды в муниципальных водопроводах, хлоризация и обеззараживание химикалиями. И если мы воспринимаем как само собой разумеещееся нашу экономику, основанную на нефти, то насколько я знаю платиковые бутылки не добавляют слишком большого вреда сверх того, что уже причиняется.

Позицию вице-президента невозможно атаковать пока мы не расширим масштаб нашей беседы. Мы должны задаться вопросами на уровне: «Какую роль пластиковые бутылки играют в ускорении темпа современной жизни, почему это ускорение происходит, и является ли это благом?» «Откуда проистекает наша занятость и необходимость в удобстве?» «Почему наша вода из под крана становится непригодной для питья?» «Почему мы живем в системе, в которой является нормой производить отходы производства, которыми не может пользоваться другие формы жизни?» И «Возможен ли устойчивый рост, продвигаемый нестле, на небесконечной по размерам планете?»

Я считаю, что беседа должна пойти ещё дальше. То, что использует этот вице-президент, чтобы оправдать действия её компании другие могут использовать, чтобы оправдать всю нашу цивилизацию если мы позволим им самим определять им чем является природа жизни, существо и реальность. Например, если мы позволим определять, что примитивная жизнь была «одинокая, бедная, ужасная, чудовищная и короткая», то любые сомнения по поводу благотворности технологии упрутся в кирпичную стену. Точно также, если мы примем как само собой разумеещееся то, что у природы нет врождённой тенденции к организации и что жизнь являет собойслучайное сложение из безжизненных, однообразных строительных блоков, которые врезаются друг в друга под воздействием безцельных сил, то в таком случае у нас не должно возникнуть никаких угрызений совести в поиске покорения природы и использовании её для человеческих нужд. И наконец если мы воспримем то, что каждый из нас являет собой разделённое я, максимально старающегося исключительно ради своих интересов, то в конечном счёте не ставится под сомнение общие легальные и экономические параметры нашего общества, стремящегося преодолеть бессмысленную природу и использовании её для социальных нужд.

Точка зрения вице-президента Нестле более-менее умещяется в общий контекст, который я здесь описал, контекст «улучшение жизни технологическим путём», постепенным захватом внутренней и внешней природы. Её точка зрения не изменится пока контекст не разрушится. Они полностью чувствуют себя как дома в Истории Восхождения.

Я послушал другого умного парня, консультанта энергетической индустрии, на Шоу Дианы Рем. Одной из затронутых тем был спорный прокт трубопровода Кистоун ЭксЭл, предназначенный для транспортировки нефти добытой из битумного песка в Канаде на нефтеперерабатывающие заводы на побережье Мексиканского залива. Консультат выразил слудующую точку зрения, которую я перефразирую: «Видите ли, если мы не построим этот трубопровод, то нефтеперерабатывающие заводы на побережье Мексиканского залива будут перерабатывать нефть откуда то из другого места, а битумная нефть отправится в Азию вместо США. Остановка постройки нефтепровода никак не повлияет на глобальное изменение климата или разрушение экосистемы. Нефть все равно выкачают и переработают, так что лучше это сделать так, чтобы это принесло рабочие места США.»

Филосоыф этики повесилились бы разрушая эти аргументы, которые столь же легко применимы к продаже частей тела из концентрационных лагерей нацистов. Продам я их или нет, лагеря то по прежднему существуют, так уж лучше найти хорошее применение этим частям тела, не так ли? Я не желаю показать логические просчёты в оправдании постройки нефтепровода Кистоун ЭксЭл или производстве платиковых бутылок, но показать, что те вещи, которые мы воспринимаем как само собой разумеещееся определяют наш моральный выбор. В пузыре реальности в котором они живут всё что они говорят имеет совершенный смысл. Если неизменяемый факт вселенной является то, что из битумных песков будет извлечена нефть, то глупо и контрпродуктивно было бы отказываться от трубопровода. Если наша существующая цивилизация основанная на нефти неменяема, то мы должны похвалить Нестле за то, что они грамотно пользуются отходами нефтепереработки. Если мы воспринимаем как само собой разумеещееся увеличивающуюся занятость жизней людей, то мы должны с радостью принять удобства делающии эти жизни терпимыми. Внутри операционной парадигмы оба этих умных человека делают правильные дела.

Откуда вы знаете, что отличаетесь чем то от вице-президента Нестле? Откуда вы знаете, что бревно в вашем глазу не имеет отражение соломины в её? То, что вы и она имеете общего, то, что люди отрицающие глобальное потепление и говорящие в его пользу так это вера, что факты и логика на вашей стороне, и что позиция человека основана на них. Но разумеется неуловимость фактов и лёгкость с которой аргументация может быть использована историей говорит нам о том, что изменение верований – а наши верования должны изменится – требует более всеобъемлющей, холистической перемены в наших историях и всё, что к ним тяготит, до нашего самоощущения, привычек и базисные ощущения мира. Тотальность этих вещей я называю Историей Мира.

Даже «факты» столь базисные как физические константы или второй закон термодинамики зависят на определённом уровне от субьективных выборов в пользу кому и чему верить. Например, Руперт Шелдрек описывает как общепринятая скорость света изменилась на 20 км/c в течении 18 лет в 1930е и 40е – изменение приписанное экспериментам по всему миру. И вдруг в 1945 году скорость света вернулась обратно в первоначальное значение предшествующее 1928 год. Несоответствие намного превышает погрешность измерений. Шелдрек также задокументировал изменчивость универсальной константы гравитации. Возможно, как и подсказывает этимология слова «факт» это то что мы производим, как на «фабрике»?

А теперь вернемся к вашему шурину. Если вы не можете переспорить его, то как вы измените его верования? И на более широком уровне, как люди стремящиеся изменить мир, как они могут изменить историю общества?

Аргументируя с точки зрения перспективы, люди предпочитают придерживаться набора верований резонирующих с их жизненным опытом. Это и есть фундамент верований, из которых «мнение» лишь самый видемый, поверхностный аспект. Мнения это симптомы состояния бытия. Следовательно, чтобы изменить мнения и верования человек должен сначала изменить фундамент «ситуации». Необходимо получить жизненный опыт не умещающийся в существующую истрорию, или резонирующий с новой. То же самое относится к изменению историй, оперирующих на уровне организации, социума или политики.

Примером разрушения истории может служить классическое движение рабочих в виде забастовки. Не всегда помогает рабочим вежливо попросить о повышении зарплаты и улучшения условий работы, поскольку «история» – система договоров, конвенции, бизнес практики, рыночные ожидания, ожидания инвесторов и так далее – в них нет места соглашению с просьбами рабочих. Необходимо сделать так, чтобы эта история больше не работала. Чтобы стать по истине радикальными агентами перемен мы дыолжны быть аккуратны, чтобы ненароком не усилить больее глубинную историю «зла». Заявление забастовки должно воплотить собой следующий сентимент: «Мы бастуем, чтобы наши потребности и интересы, и несправедливость ситуации стали видимыми. Делая несправедливость видимой мы даём шанс всем вовлечённым в процесс сделать правильное дело» вместо более противоречивого «Жадность компании зашла слишком далеко! Мы заставим менеджмент сделать правильнео дело даже если они этого не хотят.» Бастующим не следует надеяться на то, что слова не несущие суждения смягчит насилие ответа властей, но это повлияет на общественное мнение.

Не важно какое заявление, эффекти остановки производства разуршают историю под названием «бизнес как обычно». На более масштабном уровне всеобщая забастовка делает тоже самое. Она не даёт возможным людям, которые верят что всё в порядке, продолжать так думать.

Одна из самых сильным предложений по разрушению это идея должносной забастовки. Как и с рабочей забастовкой, он идёт дальше простого символизма, дажее «повышения осведомлённости», а поражают в самое сердце соглашения и нарративов, управляющих обществом. Если значительноая часть людей и наций откажутся выплачивать свои долги, то современная финансовая система коллапсирует, высвободив место радикальным реформам, которые даже не приходят в головы политиков на сегодняшний день. На данный момент даже самые минимальные реформы, реформы, которые не в состоянии остановить загрязнение биосферы и обнищание миллиардов людей, не привлекают серьёзного внимания политиков. Долговая забастовка продырявила бы иллюзию, что не существует альтернативы. Пока большинство людей соглашаются с уступают современной системе, те кто в большой степени заинтересованы в её существовании найдут множество способов дальше притворятся, что она устойчива.

Также и здесь забастовка может быть представлена на языке, который не усиливает мышление «мы против них». В особенно необходимо быть осторожным когда мы представляем эту проблему в контексте жадности. Не важно является ли это корпоративная жадность, жадность банкиров или жадность богатых, жадность это симптом, а не причина наших основных проблем. Тоже самое касается аморальности и коррупции. Жалобы по поводу вероломства аморальных корпораций и коррумпированных банков удовлетворяет наш гнев и заставляет нас чувствовать самодовольными, но в конечном итоге это отвлечение от более глубинных, системных проблем. Следовательно я бы предложил долговую забастовку проводить следующим образом: «Наша существующая финансовая система основанная на долгах берёт в заложники студентов, семьи и правительства, оказывая давление на кредиторов, чтобы те максимилизировали доходы. Пора этой системе прекратить существовать. Следовательно мы отказываемся платить по долгам, чтобы показать несправедливость системы, которая ведёт к разрушению общества и планеты.»

Чего мы на самом деле хотим? Триумфа над плохими парнями и быть победителями? Или фундаментально изменить систему? Вы считаете что между этими двумя целями не существует противоречия. Я же считаю, что противоречие есть: во-первых, образец «борьбы со злом» проистекает из того же менталитета, как и наш дух соревнования доминирующей системы; во-вторых, демонизируя тех, кого мы определяем как других, мы тем самым сами же заставляем их себя вести так, чтобы оправдать свою демонизацию; в-третьих, маловероятно, что мы победим элиты у власти в их же собственной игре; в-четвёртых, даже если это нам удастся, то мы станем лучше делать то, чем они занимаются; в-пятых, поскольку мы наберём единомышленников основываясь на мотивации триумфа над жадными людьми, они бросят нас после того, как мы осуществим поставленную цель, при этом более глубинные системы останутся неизменными. Именно это происходит каждый раз после того как свергают очереднего диктатора. Думая, что они победили люди расходятся по домам; кто-то заполняет вакуум алвсти и вскоре всё возвращается на круги своя.

Традиционные популистские стратегии вроде забастовок, протестов, прямого действия, гражданского неповиновения и так далее играют важную роль в разрушении существующей истории. Однако они одновременно опасны и недостаточны сами по себе для задания, которое у нас есть. Они опасны потому что даже если они проистекают от сострадания и неосуждения, они с лёгкостью провоцируют старые привычки ненависти. Их природа заключается в том, чтобы создать ощущение, что существует две стороны, одна из которых победит и одна проиграет, на одной стороне хорошие парни, на другой стороне плохие парни. Они также недосточны, потому что они разрушают преобладающую историю лишь на одном уровне. Возможно они могут разрушить историю, которую мы называем «экономикой», но они оставляют нетронутыми более глубокие, менее видимые мифы, которые определяют нашу цивилизацию, включая нашу экономику. Это ограничение не означает, что эти стратегии не нужны или не необходимы. Но нам необходимо работать также и на других уровнях. Так что давайте посмотрим на другие способы как разрушить Историю Разделения.

Примером может служить «культурные помехи», начиная от липовой рекламной кампании вроде «национальный день без покупок» и «отключи телек на неделю». Подрывное и нелегальное искусство вроде Бански, также попадает в эту категорию, как и появление клоунов в офисных зданиях и на бизнес конференциях. Люди Да, которые изображают культуру правительства и корпораций в телевизионных интеревью, также являются культурными мешателями. Они раскрывают недостоверность, сумасшествие и безчеловечность доминирующих нарративов.

Другой пример разрушения это создание живого примера другого образа жизни, технологии, фермерства, денег, медицины, образования…и в контрасте выявить узкость и дисфункциональность доминирующих институтов. Я не совсем согласен с заявлением Бакминстера Фулера: «вы никогда не сможете ничего изменить борясь с существующей реальностю. Чтобы чего-то изменить, необходимо построить новую модель, которая заставляет старую выглядеть устаревшей,» поскольку иногла существующая реальность подвляет эти новые модели. Ваш строительный код разрешает туалеты из компоста или крыша из дерна? Однако в них содержится правда.

Теперь давайте посмотрим на уровень глубже. Наши системы закона, экономики и политики основываются на фундаменте невидимых мифов, привычек, и верований. Мы должны работать над историей и на этом уровне. Вышеназванные исследования в университете Мичигана намекают на то, чем может являтся этот более глубинный подход. Исседователи обнаружили, что люди которым дали самоутвержадющие упражнения лучше обрабатывали информацию, которая противоречила их верованиям, чем те люди, которым не дали. Вероятно это позволило им ощущать себя в меньшей опасности, а следовательно быть более открытыми.

Самый прямой способ разрушить Историю Разделения в корне это предоставить человеку опыт неразделения. Акты сострадания, прощения, внимания, правды или безусловного признания предоставляет контрпример мировидения разделения, нанося удар по такому принципу как «Каждый сам за себя», и подтверждая внутреннее желание давать, создавать, любить и играть. Эти акты всего лишь приглашение – они не могут никого заставить с меньшим доверием относится к системам основанным на разделении. Щедрость всегда можно интерпретировать как «Ему чего-то от меня нужно». Прощение можно представить как манипуляцию (липовым прощением). Правду нельзя игнорировать. Но по-карйней мере приглашение выдано.

Когда я жил в Тайване в юности я познакомился с потрясающим музыкантом и художником, которого я буду здесь называть В. Я восхищался им и завидовал его творчеству и свободе, и я хотел, чтобы я ему нравился и чтобы он восхищался мной. Поэтому однажды я заговорил с ним и попытался произвести на него впечатление тем, что я свободно говорил по-китайски, что я зарабатываю много денег как переводчик и так далее. Я старался говорить беспечно, чтобы он не подумал, что я хвалюсь. Он внимательно меня слушал и ничего не говорил. Вдруг до меня дошло, что не только В. Не был впечатлён, но что видел меня насквозь. Вся моя игра была ему совершенно очевидна. Но вместо того, чтобы вскрыть её, он замыкнул мой подступающий стыд, посмотрев на меня с любовью в глазах и сказал мягко, «Так держать, брат.»

Эти слова были сильнее любого упрёка. Они упали на меня как какое-то чудо. Передо мной был человек, который увидел то, чем я стыдился, однако он осуждал меня. Он сказал мне комплимент. Он любил меня там, где я сам был не способен. Это не умещалось в моём мире. Не могу сказать, чтобы это меня сразу изменило, но этот опыт быть полностью принятым таким каким я есть без условий, оставило отпечаток на моём сознании и сделала «реальность» менее реальной.

Прожив жизнь обучаясь самоуничижению, безусловное приятие другим человеком открывает новые возможности. Мы все обладаем этой трансформирующей силой. Мы все способны дать друг другу жизненный опыт, который является опровержением верований Разделения.

Однажды Далай Лама спросили: «В чём заключается самое важное качество духовного учителя?» Он ответил: «Жизнерадость». Эта жизнерадость являет собой вроде приглашения, говорящее: «Хорошо здесь быть. Не хотите ли присоединится?»

Общий принцип разрушения истории расширяет границы активизма далее традиционной концепции, давая право на действия, которые не основаны на силе или конфронтации. Примером может служить молчаливый свидетель: амишы приходят в суды, чтобы молча смотреть как свершается правосудие, или протестанты движения Окьюпай молча наблюдающие как канцлер приказал применить слезоточивый газ. Не знаю как вы, но мне легче сделать что-то правильное, когда я знаю, что за мной наблюдают люди.

Ранее представленный Хуанг Де-Квон рассказал мне о прямом действии, в котором он учавствовал с друзьями-активистами на стройке новой военной базы в Корее, которая разрушит деревню, существующую многие столетия. Они просто приходили на стройку утром и вечером и исполняли «медитацию поклонов» (повторяющееся принятие распростертого положения тела) в течении нескольких часов. Никакой медийной кампании. Никаких плакатов. Никаких транспарантов. Вскоре люди хаинтересовались и проблема стала центром внимания СМИ. Всё продвигалось хорошо, сказал мне Хуанг, пока не вмешались традиционные протестатанты. Они принесли злость и насилие и вскоре освещение СМИ стало более враждебным. Протест более не боролся с существующими нарративами о порядке и законе, недовльных протестантов и прочее.

В этих примерах мы видим объединение активизма и духовности, описанные ранее в книге. Поскольку наши экономические и политические системы построенные на всеобщих историях, действие, которое не адресует напрямую политические вопросы теме не менее несёт в себе политический влияние.

Я часто спрашиваю на своих семинарах, чтобы их участники расказали свои истории, чтобы расширить понимание того, что правдиво, возможно и Пути Мира. Недавно мужчина по имени Крис из Колорадо рассказал о семинаре по недвижимости, который н возглавлял много лет назад. Это было многодневное мероприяние, где учавствовали 160 реэлторов и его собственному признанию, оно было скучным.

На третий день его осенило. Он отложил презентацию и стал в буквальном смысле транслировать семинар Тони Роббинса. Он попросил каждого из присутствующих засунуть руку в кошелёк и вытащить немного денег. «Если у вас нет больших купюр попросите у соседа.» Потому он сказал им: «Хорошо, теперь сомните деньги. Я вас попрошу что-то сделать на счёт три. Сделайте это без раздумий. Когда я скажу три, киньте деньги в воздуг с громким криком. Просто сделайте это. Сейчас! Один, два, три!»

Вся комната это сделала, и когда они начали кричать, то они не могли остановиться. Когда все наконец то утихомирились, он сказал им: «Сейчас я предоставлю вам выбор. Вы либо пойдёте и поднимите деньги, показав, что деньги контролируют вас, или же вы их оставите на полу, показав, что вы повелитель денег.» До конца дня семинар был волшебным. Воздуг в комнате вибрировал.

В конце дня пришло время выйти из аудитории отеля, где проходил семинар. «Что нам делать с деньгами?» спросил один из участников. Если мы и вправду не являемся рабами денег, то в таком случае мы должны оставить их на полу,» сказал Крис. «Это подарок уборщикам». Один мужчина усмехнулся и забрал с пола свои деньги. Остальные оставили денги на полу. Крис остался в пустой комнате, тысячи долларов разбросаны на полу. Вскоре пришли уборщики отеля. Их было пятеро. С отвисшей челюстью, они уставились на денги на полу. Что делать?

Конечно же, они спросили парня в пиджаке: «Сеньор, что это такое?» Они не говорили по-английски, а Крис не говорил по-испански. Он попытался объяснить им, что это для них, но ничего не вышло. В их мире это было невозможно, хотя и являлось правдной.

Вскоре они позвали своего начальника и Крис объяснил ему, что деньги были для уборщиков. Когда начальник понял, что это в заправду его обуяли эмоции и он заплакал. «Это больше денег, чем мы зарабатываем за месяц,» сказал он. «Я не знаюсь чем вы здесь занимаетесь, но пожалуйста приходите снова в любое время!»

Волшебство продолжалось на оставшиеся два дня семинара. Крис рассказал им про уборщиков и дух щедрости стал заразительным. Люди оплачивали за людей стоявших позади них в очереди в кафетерии. Крис больше не говорил согласно плану и следовал интуиции. И всё было просто потрясающе.

Годы спустя он по прежнему получает электронные письма от участников, в которых они говорят, что их жизни в корне изменились в тот день. «Скажите, когда пройдёт следующий семинар, мне всё равно на какую тему.»

Сила этого акта щедрости простирался гораздо дальше экономического влияния на уборщиков. Сила была в нарушении законов реальности, какими знали их уборщики, их начальник и участники семинара. Невозможное случилось в тот день. Подобный жизненный опыт говорит нам: «Мир не работает так, как мы раньше думали. Царство возможного гораздо больше того, в который мы верили.»

32. Джл Кеохан «Как опрвергаются факты» Бостон Глоуб за 11 июля, 2010 для обсуждения этого исследования